Неточные совпадения
Какое это счастье быть земским
врачом, помогать страдальцам,
служить народу.
Митю, конечно, остановили, но мнение молодого
врача имело самое решающее действие как на суд, так и на публику, ибо, как оказалось потом, все с ним согласились. Впрочем, доктор Герценштубе, спрошенный уже как свидетель, совершенно неожиданно вдруг
послужил в пользу Мити. Как старожил города, издавна знающий семейство Карамазовых, он дал несколько показаний, весьма интересных для «обвинения», и вдруг, как бы что-то сообразив, присовокупил...
Врачом полицейским был такой же, как Ольга Петровна, благодетель хитровской рвани, описанный портретно в рассказе А. П. Чехова «Попрыгунья», — Д. П. Кувшинников, нарочно избравший себе этот участок, чтобы
служить бедноте.
Видишь, она пронюхала, что наши
врачи где-то купили пять билетов внутреннего с выигрышем займа, вот ей это и показалось обидно, что не успели люди прожить без году неделю, а уж и билетами обзаводятся, а у ней жилец
служит шестой год и ни одного билета не купил.
Был я десятником при устройстве канализации, был кочегаром в Азовском пароходстве, чертежником, коммивояжером, учеником у зубного
врача, таскал кули на пристани, вот в этом самом городе наборщиком
служил в типолитографии.
Евдокия Антоновна. Да-с, полковник. Он, положим, только
врач, военный
врач, и уже не
служит, но по чину — он полковник. И главное, имей это, Олечка, в виду и держи себя прилично, этот человек очень серьезный, не развратник и имеет самые серьезные намерения. Как тебе это нравится — сто рублей в месяц и подарки?
Служат ли
врачи обществу или нет?
В обществе к медицине и
врачам распространено сильное недоверие.
Врачи издавна
служат излюбленным предметом карикатур, эпиграмм и анекдотов. Здоровые люди говорят о медицине и
врачах с усмешкою, больные, которым медицина не помогла, говорят о ней с ярою ненавистью.
Да,
врачи «
служат обществу», и служба эта не из особенно легких и безмятежных. А вот какая судьба ждет
врачей, «отслуживших обществу». У нас существует впомогательная касса
врачей, учрежденная проф. Я. А. Чистовичем. Передо мною печатные протоколы заседаний комитета кассы на 1896 год. Вот две выдержки из них...
Негодование
врача было справедливо. Он нисколько не преувеличивал, а напротив… Чтоб излить желчь на все беспорядки и безобразия, имевшие место в графской усадьбе, не хватило бы целой ночи. Деморализованная бездельем и безначалием прислуга была отвратительна. Не было того лакея, который не мог бы
служить типом зажившегося и зажиревшего человека.
С грозным, пристальным и беспощадным вниманием следят они за каждым шагом
врача: «
служи обществу», будь героем и подвижником, не смей пользоваться «непонятным обычаем» отдыхать; а когда ты истреплешься или погибнешь на работе, то нам до тебя нет никакого дела.
Мне кажется, основанием этому мне
послужило то очень распространенное мнение, которое бессознательно разделял и я: «Ты —
врач, значит, ты должен уметь узнать и вылечить всякую болезнь; если же ты этого не умеешь, то ты — шарлатан».
Учителя, небогатые
врачи, фельдшера при громадном труде не имеют даже утешения думать, что они
служат идее, народу, так как все время голова бывает набита мыслями о куске хлеба, о дровах, плохих дорогах, болезнях.
Я на это возражал; если бы он и в таком случае остался
служить, то ему просто нельзя было бы подавать руки, но то, что он и без этого целый ряд лет прослужил полицейским
врачом, достаточно его характеризует с политической и общественной стороны, хотя я не отрицаю, что человек он милый.
Когда-то в молодости он был участником процесса 193, но с тех пор давно угомонился,
служил полицейским
врачом Хамовнической части и был членом партии даже не кадетов, а октябристов.
Доктор же Попов
служил санитарным
врачом где-то на юге, и никто в редакции точно даже не знал, где он находится.
— Это тот, который был в процессе ста девяноста трех, а потом
служил полицейским
врачом? Нет, избавьте!
Он говорил, что
служил вместе с вами, и энергично протестовал против обвинения вас в бездарности как
врача; наоборот, говорил, что вы талантливы, что о вашем уходе из больницы сожалеют, что вы и не думали бросать практики.
Грубость и невоспитанность военно-медицинского начальства превосходила всякую меру. Печально, но это так: военные генералы в обращении с своими подчиненными были по большей части грубы и некультурны; но по сравнению с генералами-врачами они могли
служить образцами джентльменства. Я рассказывал, как в Мукдене окликал д-р Горбацевич
врачей: «Послушайте, вы!» На обходе нашего госпиталя, инспектор нашей армии спрашивает дежурного товарища...
За Давыдовым по пятам всюду следовал смотритель, офицер-поручик, взятый из запаса. До призыва он
служил земским начальником. Рассказывали, что, благодаря большой протекции, ему удалось избежать строя и попасть в смотрители госпиталя. Был это полный, красивый мужчина лет под тридцать, — туповатый, заносчивый и самовлюбленный, на редкость ленивый и нераспорядительный. Отношения с главным
врачом у него были великолепные. На будущее он смотрел мрачно и грустно.
Мы пили чай у младших
врачей его госпиталя. И у них было, как почти везде: младшие
врачи с гадливым отвращением говорили о своем главном
враче и держались с ним холодно-официально. Он был когда-то старшим
врачом полка, потом долго
служил делопроизводителем при одном крупном военном госпитале и оттуда попал на войну в главные
врачи. Медицину давно перезабыл и живет только бумагою.
Врачи расхохотались, когда узнали, что Шанцер нашел излишним отдельное большое помещение для канцелярии.
Далее, немало было сестер из аристократических семей, с большими связями. За немногими исключениями, сестры эти являлись истинными бичами тех врачебных учреждений, где они
служили. К обязанностям сестры они были приспособлены очень мало, исполняли только те назначения
врачей, какие им было угодно, самих
врачей не ставили ни в грош и вертели всем учреждением, как хотели. Всю свою деятельность здесь они превращали в один сплошной, веселый и оригинальный пикник с штабными генералами и офицерами.
— Ну, с вами я, во всяком случае, решать этот вопрос никак не считаю возможным. Я пришлю сегодня вашему главному
врачу письмо с предложением пожаловать ко мне завтра в десять часов утра, мы с ним дело и обсудим… Больше ничем не могу
служить?
— Эх, вот и видно, что вы новичок! Месяц — долго!.. Да при прежнем
враче — положим, это давно было, я уж лет десять
служу — по полугоду трупы вскрытия ждали, а он, при наших расстояниях, говорит: месяц — долго! Приедут из России, да на российскую мерку и меряют.
—
Врач все равно что священник: оба дают обет
служить богу, обещая
служить человечеству; каждый у алтаря своего должен предстать чистым и непорочным. Если же, — прибавил Антон, — могу своим присутствием расстроить ваши удовольствия, так я готов удалиться.
Но как
врач он надеется, с помощию божией и науки, которая также дар господень, исцелять больных и готов, без различия времени, погоды, без всяких видов корысти,
служить всякому, кто будет только иметь в нем нужду.
— Я это очень хорошо понимаю, но какая вашему сиятельству охота иметь при себе
врача, которому вы доверяете свою жизнь, против его воли и желания. Я обязан у вас
служить, но 1 октября подам в отставку и все-таки вашему сиятельству придется искать себе другого
врача.